«Кокорин и Мамаев? У нашего поколения отсутствует воспитание». Интервью вратаря, который знает 6 языков
– В футболе вы оказались из-за отца?
– Мой отец был футболистом, а я родился почти на базе. Кишиневский роддом находится через дорогу. Когда пришло время выбирать вид спорта, отец был против футбола. Мама вообще хотела отдать меня в теннис. Я тогда был упертый и продолжал играть в футбол. Как только пошел набор в «Зимбру», то сразу записался. Отец переживал, чтобы не было лишних разговоров из-за имени, что я якобы играю из-за отца. Когда мне было 16 лет, пригласили на контрольный сбор «Динамо-2». Силкин формировал вторую команду. Пригласили на сбор вратарей из разных стран, а по окончании сбора решили оставить Шунина и меня. Отец даже сначала не поверил, а потом вообще не разрешил ехать на сбор в Турцию. Говорит, что отправлял меня просто проверить свой уровень. Да и шансов пробиться, когда в основной команде были Березовский, Ребров и Карчемарскас, было мало. В то время еще как раз позвали в «Зимбру» на сборы первой команды. Отец посоветовал с Москвой не торопиться.
– Почему потом вы уехали в Австрию?
– Так получилось, что уехал я даже не в профессиональный клуб, а в футбольную академию. Это как техникум получается. Мысль была такая, чтобы совмещать получение образования и футбол. В Молдавии это было бы сложнее. Хотелось также уйти от давления, связанного с фамилией, и быть в стороне.
– Но поиграть в Австрии у вас толком не получилось.
– Пусть за основные команды я не играл, но практики было достаточно. Я вырос с плеядой игроков, которые потом доросли до сборной Австрии. Предль, Янкер, Окотие – с этими ребятами пересекался. Они были лидерами своих команд. В дублях вообще видел много талантливых игроков, которые не пробились дальше из-за отсутствия хорошей первой команды. Игрокам «Штурма», кстати, даже в чем-то повезло. Сыграло роль, что клуб в то время был на волоске от банкротства, и всю нашу вторую команду, включая тренера Франко Фоду, перевели в основной состав. Тогда иногда даже кушать нечего было, в интернате ночевать оставались. В течение двух лет этот коллектив завоевал чемпионский титул. Денег в клубе не было, поэтому ребята удержались на земле.
– Почему австрийская сборная не смогла достойно выступить в финальной части Евро-2016?
– Когда я пришел в Австрию, там появилась программа развития футбола, по которой предполагалось попадание на чемпионат мира-2018. Получается, что они опередили ее, попав на Евро-2016. С первого места выйти из такой сложной отборочной группы – уже достижение. А вообще, что касается выступления на таких турнирах, здесь очень важен опыт. Этого самого опыта, мне кажется, сборной Австрии в итоге и не хватило. Хотя по игре смотрелись вполне нормально.
– У сборной России опыта больше. Но результат такой же провальный.
– Если говорить о сборной России, то считаю, что на этом турнире команда просто не реализовала весь свой потенциал. Хотя и для нее выход в финальную часть Евро можно считать успехом и Слуцкого, и ребят, которые нашли в себе силы в нужный момент собраться. В Молдавии очень радовались за российскую команду. Обидно, что в финальной части, кроме игры с Англией, не получилось показать достойный футбол. Теперь остается только сделать правильные выводы.
Гроздья гнева. Как в футбольной России разучились всему, кроме ненависти
– Мамаев и Кокорин на фоне такого поражения веселились в клубе. Это нормально?
– Поймите меня правильно. Я являюсь таким же игроком, как они. У всего нашего поколения отсутствует определенное воспитание в этом плане. Это не критика, а факт. Мы позволяем себе вещи, которые ранее никто не позволял. Плохо, что это попало в сеть и стало публичным. Считаю, что свою личную жизнь надо охранять так, чтобы это никуда не выходило. Времена сейчас такие, что футболисты живут лучше, чем другие люди. Этим надо дорожить.
– Вернемся к вашей карьере. После Австрии вы оказались в польской «Висле».
– Я попал в клуб, где из года в год надо выигрывать чемпионат. Тогда я пришел после неудачного сезона, когда «Висла» впервые в истории заняла восьмое место. Вместе со мной в клуб пришли три-четыре неплохих игрока. Вернулись Неджелан и Косовски. Собралась опытная команда с сумасшедшей поддержкой болельщиков. Все-таки фанатские движения в Польше живут близко с командой.
– Фанаты в Польше действительно особенные?
– Отношения с ними у нас были только позитивные. Все-таки дважды мы стали чемпионами. Во время игр были интересные моменты. Как раз мой дебют за «Вислу» пришелся на чемпионский матч. После первого тайма счет был 0:2, а когда вышли на второй, то весь стадион запел. Были, конечно, жесткие кричалки, но без мата. В итоге вынесли соперника со счетом 5:2 и стали чемпионами.
– Стычки с болельщиками возникали?
– Чтобы фанаты могли с нами встретиться, их представителю надо было обратиться в клуб. Встречи с болельщиками были, но они обычно проходили мирно. Мы посещали школы, больницы, общались с фанатскими движениями. Так как мы обычно побеждали, то и слышали одобрение в свой адрес со стороны фанатов. Вообще, всем нам надо думать о том, чтобы приносить в это общество чуть больше добра. Болельщики должны понимать, что футбол – это наша работа. В России эту культуру тоже нужно развивать.
Мегакрутой перфоманс фанатов «Легии»
– Как получилось, что в Польше вас заметил казанский «Рубин»?
– Там длинная история. Интерес появился еще в 2006-м году, когда мы играли на молодежном уровне со сборной Казахстана. Тренерский штаб «Рубина» просматривал игроков. Тогда у нас играл Гацкан, через которого меня и пригласили на просмотр. Я приехал в Казань в 2006 году во время чемпионата мира, потренировался, познакомился с Кафановым (тренер вратарей – прим. ред.). Но на тот момент мы решили, что лучше не торопиться с переходом. С того времени мы остались на связи. Когда же шел мой третий сезон в «Висле», я получил много игрового времени. Зимой мне позвонил Кафанов и пригласил в команду, где я мог побороться с Сергеем Рыжиковым за место первого номера.
– В деньгах много выиграли?
– Получил обычную зарплату и все. Никаких заоблачных денег, да и приехал в Россию не из-за них. Тем более что в моей игре были недостатки, которые пришлось устранять. Например, европейские вратари, в сравнении даже с Сергеем Рыжиковым, играют очень авантюрно. В Европе мы много разыгрывали мячи, а здесь считают, что главное – надежность. Но в «Рубин» меня все-таки брали не первым вратарем, а, возможно, первым вратарем в перспективе. Поэтому время перестроиться было.
– С Рыжиковым нормально отношения складывались?
– С Сергеем ни у кого нет плохих отношений, кроме, наверное, ленивых защитников. Сергей вообще уникальный парень в плане человечности. Своим старанием он добился того, что на протяжении стольких лет показывает такой уровень. Побольше бы таких ребят в футболе, с которых можно брать пример.
– Курбан Бердыев в работе с игроками такой же строгий, как и на публике?
– Сильные стороны Курбана Бердыева – умение анализировать и делать глубокие выводы. Он настолько уходит в работу, что не замечает вообще ничего вокруг. Ребята это чувствуют и не позволяют себе заниматься чем-то отвлеченным. Причем это даже не страх перед тренером, а какое-то уважение к нему. В «Рубине» я не был первым вратарем, знал свое место, поэтому близко с Бердыевым не взаимодействовал. Но поймите, что простые люди чемпионами не становятся.
– В «Рубине» был непростой игрок Карлос Эдуардо. Почему футболист, купленный за большие деньги, не смог стать звездой?
– Во-первых, Карлос Эдуардо пришел в «Рубин» во время перестройки. Ушли многие игроки, кто-то травмировался. Курбану Бердыеву пришлось создавать новый коллектив. Получилась так, что все должны были работать на результат. Были ребята, которым ничего не стоит отдавать всего себя. Был, например, Карадениз, понимавший, что на этом этапе это просто очень важно. Карлосу не слишком нравилось выполнять то, что от него тогда требовалось. Не только в играх, но и на тренировках. Ему не хватало той свободы, которая была у него в «Хоффенхайме». Бердыев много с ним общался, искал какие-то компромиссы. Но при этом Карлос еще и травмировался, что тоже его очень испугало. Но Эдуардо все равно очень классный мастер, который может делать с мячом все, что захочет.
– Из того «Рубина» продолжаете с кем-нибудь общаться?
– С опытными ребятами, конечно, связь поддерживаем. Сергей Рыжиков, Петя Быстров, Олег Кузьмин. С Обафеми Мартинсом переписываемся. С Портнягиным мы после этого играли еще три года в Томске. Могли еще в «Мордовии» пересечься. Семин очень сильно хотел его приобрести, но в последний момент переход заблокировали. Сейчас такой век технологий, что на телефоне практически со всеми. Только давно ничего не слышал про Макбета Сибайю.
– Получается, что в «Рубине» был такой дружный коллектив?
– Скорее не дружный, а интеллигентный. Может, никто сильно не навязывался, но когда приходило время, каждый мог подставить плечо. В той команде реально были суперзвезды, которых почему-то недооценили соперники. Навас и Нобоа до сих пор показывают свой уровень.
– В 2011 году вы проходили просмотр в «Урале». Почему переход не состоялся?
– Был слабее других. Тут других причин быть не может. Провел практически весь сбор, но руководство решило, что они не нуждаются во мне как во вратаре номер один.
– Зато вы потом уехали в аренду в «Волгарь». Почему не смогли закрепиться там?
– Там были два сильных конкурента – Максим Кабанов и Миша Комаров. Получается, что они просто были сильнее.
– Только в конкуренции дело?
– В «Волгаре»? Да. По-другому думать нельзя. Нужно искать причину в себе.
– В одном из интервью вы говорили, что Астрахань – ужасный город. Что там такого плохого?
– Это очень сложный город из-за своего расположения. База клуба расположена неудобно. Мошки, комары — все это напрягало. За те три месяца, что я там провел, город понравился меньше всего.
«В ЮАР могут в середине дня оставить без трусов». Интервью с первым русским игроком в Африке
– Какие города запомнились с лучшей стороны?
– Понятно, что Санкт-Петербург. Это самый европейский город страны. Я всегда хвалил и Томск, хотя город там и не самый красивый. Но в «Томи» был нереальный коллектив, поэтому я на все смотрел через розовые очки. Если же делать топ-чарт городов, то в нем будут Петербург, Казань и Екатеринбург.
– Вы были вторым вратарем в «Рубине», не играли в «Волгаре». Не было мыслей уехать из России?
– Трудно вспомнить, что в тот момент думал. Но была внутренняя уверенность, что все делаю правильно. Тогда я мог себе позволить фундаментально поработать над собой, над своими недостатками.
– Как получилось, что вы перешли в «Томь»?
– В начале января позвонил Баляйкину по одному делу. И как-то случайно спросил его о делах клуба. Он начал рассказывать, что там крах, все уходят. Спросил про вратарей и оказалось, что даже Песьяков ушел. Голкиперов толком и не осталось. Попросил его выяснить – можно ли меня посмотреть. Баляйкин отговаривал, говорил что-то про отсутствие денег. Но я хотел перейти не из-за денег. В итоге приехал на сборы в Сочи, а потом перешел в команду.
– Но первым вратарем вы там снова не стали.
– Последний сезон уже чаще играл в старте. Вообще, считаю, что в «Томи» все время была ситуация 50 на 50. Если бы было по-другому, я бы там не оставался. Все-таки я ушел из «Рубина», возможно, немного обидев Курбана Бердыева.
– На что мог обидеться Бердыев?
– Перед тем, как я уходил, у нас был разговор в Барселоне. Он говорил с тем призывом, чтобы мы с Арлаускисом дальше работали и не давали Сереге Рыжикову спокойно дышать, создавали конкуренцию. Он думал, что у него три вратаря и не сильно ожидал, например, что я поеду на просмотр в «Урал». Бердыев все-таки надеялся, что на вратарскую позицию не придется никого искать.
– Сейчас отношения нормализовались?
– Да они и не портились. Сейчас мы с ним в отличных отношениях. Тут скорее мне минус, что я так поступил, уйдя из «Рубина». Зато был сумасшедший момент, когда мы играли со сборной России в Москве. За два часа до игры мы спускаемся из гостиницы, чтобы выезжать на стадион, а в лобби-баре сидит Бердыев. Я к нему подошел, пообщались, он пожелал удачи. Получается, что он приехал за билетами на эту игру, был на ней. Для меня это очень много значит.
– Вы сказали, что в «Томи» подобралась крутая банда. Какие-нибудь истории вспоминаются?
– Да вы на наш состав тот посмотрите! Баженов беззубый. У него в середине вечера зуб выпасть мог. Капитан Климов мог пять-шесть десертов с добавкой съесть. Бояринцев вообще на уазике ездил. К нему садишься, а сзади стрела из гарпуна в ногу тычет. И продолжать можно до бесконечности. Тогда в «Томи» собрались ребята сумасшедшего уровня. Тренер Передня даже не лез внутрь команды. Все и без этого функционировало. После тренировки тренер уходил, а команда продолжала тренироваться, штрафные удары отрабатывали. Нам давали по три выходных дня, но редко кто отдыхал хотя бы один. Процентов 70 из ребят собирались, играли в «дыр-дыр». Не на деньги, конечно, потому что денег тогда не было и в помине, на интерес. На следующий день тренерский штаб удивлялся, что мы в хорошей форме. А мышцы больше болели от «дыр-дыра», чем от тренировок.
– В «Томи» вы застали Владимира Рыкова. Команды, где он играл, три сезона подряд вылетали из РФПЛ. Верите в подобные приметы вообще?
– Наверное, поэтому его сейчас купило «Динамо», которому вылет уже не страшен. Но в подобные вещи и совпадения не верю. Не живу по приметам. Вообще, сейчас в России такая конкуренция, что могут вылететь клубы со звездами в составе. «Рубин», например, не слишком удачно начал сезон и недалек от зоны вылета.
– В «Мордовии» вы пересекались с Юрием Семиным. Какой он в работе с игроками?
– Юрий Палыч в первую очередь – это руководитель. Он знает, как ставить задачи, а потом их реализовывать. При нем тоже не сыграл ни минуты, но отношусь к нему нормально. У него в работе нет мелочей. Все тренера старой школы ставят большие требования к себе, к своему тренерскому штабу, но одновременно предъявляют их и к игрокам. При этом я лично и другие опытные футболисты могли с Семиным пошутить. Когда у нас был пожар, он вообще приглашал нас в свою личную баню, где всем уступал, был его личный банщик. Не думаю, что хоть один игрок может назвать Семина плохим тренером.
На пенсию – рано! Как Семин избежал отставки в матче с ЦСКА
– С «Локомотивом» у него сейчас дела не очень.
– Мне тяжело судить, ведь я не игрок «Локомотива». В первую очередь ему можно пожелать, чтобы все игроки были здоровы. Кроме покупок в последние часы трансферного окна, никакого усиления не было. «Локомотив» только ослаб. В этой команде у меня тоже есть друзья, за которых переживаю. Надеюсь, клуб сможет преодолеть неудачное время.
– Почему в «Мордовии» не получилось у Гордеева? Перспективным тренером считался.
– Я из тех людей, которые берут ответственность на себя. Считаю, что в прошлом сезоне я и другие игроки подвели тренера и все руководство клуба. Да, в «Мордовии» было много проблем. Но вина лежит именно на нас, мы не смогли их решить. Кто-то говорит, что Гордеев должен был быть жестче с нами. А я говорю, что боженька нам дал благословление и возможность, чтобы каждый из нас нашел в себе лидерские качества и вытащил эту команду.
– Вина в том, что у команды не получилось остаться в Премьер-лиге, лежит только на игроках?
– Если бы мы обыграли «Локомотив», которому было ничего не нужно, то оставались бы напрямую. Так что все еще не так плохо. Но люди, выходившие тогда на поле, не смогли справиться с внутренними проблемами.
– В прошлом сезоне из-за долгов по зарплатам команда отказывалась тренироваться. Сейчас проблем с деньгами нет?
– Тогда это было осознанное решение коллектива. Изначально было предупреждение, а после случилась хорошая игра со «Спартаком». Потом, когда никаких подвижек не последовало, вместе со всеми ребятами приняли решение об отказе тренироваться. Сейчас ни у кого претензий нет. Мы все играем и тренируемся.
– Отказ от тренировок – действенный способ получить зарплату?
– Хочется пожелать всем игрокам, чтобы они были услышаны. Иногда лучше все решить просто словом. Не нужно делить руководство и футболистов на два лагеря. Мы все делаем одно дело, поэтому я не сторонник таких мер. От этого проигрывает футбол, а мы не имеем права подавать такой пример молодым футболистам.
– Что случилось в том знаменитом матче с ЦСКА, когда «Мордовия» неожиданно развалилась во втором тайме?
– При 3:3 мы еще забили! Не дай бог, чтобы кто-то еще раз попал в такую передрягу. Те, кто разжуют и переварят то поражение, смогут продолжить карьеру. Огромный урок и испытание. Оправданий тут искать не надо. Сами виноваты.
– Была и другая игра, когда вы направили звезд «Зенита» поприветствовать болельщиков-инвалидов.
– Эту историю слишком раздули, потому что у «Зенита» есть свое телевидение. «Зенит» – не первая команда, игроков которой я прошу уделить внимание нашим болельщикам. С каждым клубом, который к нам приезжал, договаривался через друзей и знакомых, чтобы они поприветствовали наших болельщиков.
– Сейчас команда играет в ФНЛ. Долгие перелеты не напрягают?
– То, что сейчас происходит в «Мордовии», никогда в жизни не переживал. Из первых 15-ти туров мы 11 сыграли на выезде. Четыре раза съездили за Урал. Ездили на поездах по 18-20 часов, на автобусе. Личной жизни в этом отрезке фактически не было. Все время посвящается подготовке. Первая лига – это вообще фантастика. Сумасшедший жизненный опыт.
Прощальный матч «Сокола», гоп-стоп в Воронеже и тамбовское безумие. Чем запомнится 17-й тур ФНЛ
– Какие задачи ставятся перед командой на этот сезон?
– Задачи вообще руководство клуба ставить должно. Дмитрий Николаевич озвучил цель попасть в четверку.
– Остановимся все-таки на вас. Как вам удалось выучить шесть языков?
– Я родился в молдавской семье, но, к сожалению, по-молдавски не говорил. Пошел сначала в русскую школу, а отец после первого класса перевел в молдавскую. Сказал, что это для изучения молдавского языка. Потом выучил английский язык. В техникуме сдавал госэкзамены на немецком – там его освоил. Из смешных историй, связанных с языками, могу вспомнить, как мы ехали с Анджеем Неджеланом. Добрались до отеля, там все разговаривают на английском. А он решил общаться со мной только на польском. Я отвечал и на русском, и на английском – долго смеялись. Но внутренний барьер спал, поэтому выучил еще и польский. Испанский же начал изучать в Польше, а завершил в «Рубине». Могу, кстати, вспомнить историю времен «Томи». Тогда взяли в команду венгра Адама Пинтера, который говорит на венгерском, испанском и плохо на английском. Общаться с ним было проблематично, поэтому мне приходилось все ему на испанский переводить. Девушка его при этом, кстати, лучше знала английский.
– Сейчас вы продолжаете заниматься образованием, обучаясь в институте Кройффа.
– Да, сейчас я получаю магистратуру по профессии спортивного менеджера и маркетинга. Необходимо освоить восемь модулей на протяжении двух лет. Но кто-то занимается по ускоренной программе. Сейчас у меня заканчивается последний модуль. Пишу дипломную работу на тему «Программа по развитию детско-юношеского футбола на государственном уровне». В моей группе, кстати, учится участник Евро Финбогассон. Из финских хоккейных клубов директора там учатся. Большинство людей уже работают в этих сферах, хотя я еще играю в футбол.
– После окончания карьеры кем хотите стать?
– Есть желание хотя бы начать эту карьеру, чтобы после ее окончания можно было говорить, что она у меня хотя бы была.
