Крыховяк – о русском языке, игре «Локомотива» в Лиге чемпионов и терактах в Париже
Полузащитник «Локомотива» Гжегож Крыховяк дал интервью «Чемпионату».
Польский футболист рассказал о знаниях в русском языке, выступлении «Локомотива» в Лиге чемпионов и террористических актах в Париже в 2015 году.
Главное из интервью:
О языках
– Ваши родители знают русский?
– Отец хорошо говорит. Кажется, он выучил его в школе. Тогда был выбор: либо немецкий, либо русский.
– Сколько языков вы знаете?
– Четыре. И немного русский.
– Учите, потому что нравится, или это необходимость?
– И то, и другое. Когда меняешь клуб и страну, важно говорить на местном языке, чтобы понимать тренеров и партнeров. Да и в жизни помогает: в магазине проще, если ты говоришь на одном языке с продавцом.
– Какой бы язык вы ещe хотели выучить?
– Сначала русский. Больше никакой. Не учить же мне китайский – я на нeм всe равно не буду разговаривать.
О выступлениях «Локомотива» в Лиге чемпионов
– Пять поражений в Лиге чемпионов. Почему?
– Мы не играли хуже. Вспомните первую игру в Турции. Мы уступили 0:3, но нельзя сказать, что выглядели плохо. Когда мы победили дома «Галатасарай», поняли: «Всe возможно, и это не так трудно». В тот момент мы были и счастливы, и расстроены одновременно: мы можем лучше.
Нам просто необходима концентрация с первой до последней минуты и умение перестраиваться по ситуации. Если потеряли мяч – значит надо действовать компактнее и вернуться его. Этом плане не хватило постоянства, какой-то регулярности в действиях.
О терактах в Париже
– Вы в Париже застали даже теракты.
– Это было очень непростое время. Не только для Франции, но и для всего мира. Я разговаривал с теми, кто играл на «Стад де Франс», когда рядом прогремели взрывы. Многие даже не поняли, что произошло. Всe случилось мгновенно. Когда случился взрыв на Елисейских полях, я был в ресторане в 500 метрах. Ох… Узнал об этом, когда взял в руки телефон.
Жуткое ощущение. Хотелось убежать домой, закрыться и не выходить. В принципе, мы так и сделали. В такой момент одна мысль: как сохранить свою жизнь? Меня удивило, сколько людей оставалось на улице. Мне казалось, что все должны паниковать, но народ просто продолжал жить дальше.
