Реакция Рабинера на фильм про Черенкова: «Щербаков и Фоменко потрясающе сыграли Старостина и Бескова!»

Обозреватель «Спорт-Экспресса» Игорь Рабинер оценил фильм «Федя. Народный футболист».

«Наконец-то посмотрел фильм о Черенкове. Не спрашивайте, как. Как смог, находясь в командировке за океаном.

Моя оценка – четверка. Общее впечатление – доброе, светлое, сюжет судьбы не исковеркан. Хотя довольно много историй и выдуманы, но не так критично, как в «Легенде N 17», «Движении вверх» или Стрельцове. Сказалось то, что на роль консультанта привлекли Настю, дочку Феди. Она бы не позволила произойти, например, безобразию из «Стрельцова», когда Эдуарда из лагеря встречает первая жена, которой в его жизни к тому моменту уже не было.

Эпоха передана, по мне, правдоподобно, футбол – тоже. К постановке игры привлекли профессионалов во главе с Александром Бородюком. Они справились. Смотрелось красиво, никаких видимых ляпов я не обнаружил.

Совершенно блистательно, на мой взгляд, Борис Щербаков воплотил Николая Старостина, а Николай Фоменко – Константина Бескова. Интонация, строй речи, мимика, жестикуляция, диалоги – потрясающе схватили! И за пару часов фильма стали для меня Старостиным и Бесковым. Да и с первой секунды были.

А вот Станислав Румянцев Федей – увы, не стал. Потому я, хоть и смотрел с удовольствием, не заплакал ни разу за фильм, – и это, честно говоря, меня сильно опечалило. Ведь человек я сентиментальный, пробить меня на слезы в кино не так сложно. А уж когда герой – мой любимый футболист всех времен и народов… Но не пробило. Чуть-чуть подкатило, когда Ольга дома показала Федору разрешение играть. И в конце, когда болельщики несли его на руках после гола в Киеве.

Допускаю – даже уверен – что во многом тут сыграла роль профдеформация. Будучи и болельщиком, который рос на Черенкове, и тем более соавтором книги о нем в серии «ЖЗЛ», я слишком хорошо знаю его биографию и почти в любой момент фильма мог сказать, что будет дальше. А делался он точно не для таких, кто и так знает о кумире все.

Но вот не пронзила меня насквозь игра 35-летнего актера, которого я прежде не знал. Он очень старался, исполнял роль добросовестно, хорошо понимал, КОГО ему нужно играть. Но не возникло у меня такого ощущения полета, наслаждения, как от игры «Старостина», «Бескова», да и «Лобановского» тоже – там также очень многие черты были роскошно схвачены.

Чего же, на мой взгляд (подчеркиваю – это не более чем мое личное восприятие) не хватило Румянцеву? Мне кажется, актерского класса. Он просто слишком неопытен еще для такой тончайшей роли, которую не вытянул так, чтобы я плакал от горя, когда с ним случилась беда после «Андерлехта» или когда его не взяли на ЧМ-86, или от счастья, когда он забил головой Киеву в 87-м. И ведь главное, что эти слезы у меня были – но только от настоящего Федора. Впрочем, может, потому-то и повторить их оказалось невозможно.

Единственное, что мне у Румянцева определенно понравилось, – как резко он превратился из воздушного гениального паренька во взрослого, прошедшего многое и во многом разочаровавшегося мужчину после отцепления на ЧМ-86 и нового витка болезни. Эта динамика личности актеру удалась. Но одна удача для меня выглядела скорее исключением на фоне его, повторяю, добросовестной, но обычной игры.

В любом случае прекрасно, что этот фильм вышел. Как минимум потому, что люди нового поколения узнают о Черенкове – скромном, стеснительном, чуравшемся своей славы человеке, совершенно нехарактерном для игры, в которую играл. Кино – оно всегда о людях, а не о сфере деятельности. А каким человеком был Федя – авторами передано точно.

Хотя недостаточно, по-моему, штрихов, чтобы понять корни уважения к нему не только спартаковских, но всех болельщиков в СССР. Вот такой момент из нашего разговора для «ЖЗЛ» с Настей вполне можно было перенести в игровые времена: «Как-то, уже закончив карьеру футболиста, зимой папа ехал в общественном транспорте. Холод. Он увидел парнишку, совсем легко одетого. Так снял с себя верхнюю одежду, отдал ему, благословил: «С Богом!» – и в таком виде поехал на тренировку ветеранов».

Но тут мы уже переходим к сценарию, а не его реализации на экране. И из уважения к зрителям и авторам я напишу много важных вещей об этом, когда закончится прокат», – написал Рабинер.